В 1960 году, когда я учился на первом курсе медицинского института в г. Орджоникидзе (ныне — г. Владикавказ), в черте города мы снимали одну комнату на пять человек (мама, папа, две сестры и я) у хозяйки — Мишурат Цаликовой. Она с взрослой, тридцатилетней, но не бывшей ни разу замужем, дочкой Фатимой занимала ещё одну комнату, а третья комната принадлежала золовке Мишурат — Ксении. Между собой эти семидесятилетние родственницы поневоле откровенно не ладили. Обе были иссохшими, костлявыми, но подвижными и крайне любопытными. Предметом распри, по-видимому, был сам домик и прилежащий к нему крохотный дворик, на котором располагался покосившийся деревянный туалет и два сарайчика, заполненных куриным кудахтаньем. Входные двери комнаты, которую снимали мы, и комнаты хозяйки выходили на маленькую открытую веранду. Между дверями стоял старый скрипучий стол.
Приходилось допоздна засиживаться на кафедрах института, особенно при сдаче экзаменов по анатомии. Лаборант кафедры, будущий студент, мой приятель, чтобы дать мне возможность самостоятельно готовиться дома к экзаменам, заготовил ряд «мокрых препаратов», хранившихся в фиксирующем растворе формальдегида. Туда вошли: распил головы, кисть руки, предплечье с препарированными для лучшей видимости сосудисто-нервными пучками, мышцами и сухожилиями. Я их сложил в балетку (так назывался небольшой чемоданчик с закругленными на стороне ручки стенками) и пораньше пришёл домой, чтобы спокойно изучать экзаменационный материал. Поставил балетку на стол и начал по привычке рыться в карманах в поисках дверного ключа. Но услышал из-за двери голос сестры: «Заходи, Санька!». Я вошёл в комнату, забыв балетку на столе. Во время разговора с сестрой за дверью раздался громкий женский визг и послышался звук упавшего тела. Выскочив на веранду, мы увидели лежащую навзничь без сознания Мишурат. Начав хлопать её по щекам, дождался, когда сестра достанет с полки нашатырный спирт. Плеснув его на носовой платок, поднёс его к носу Мишурат, которая зашевелилась и постепенно пришла в сознание.
— Что это? — еле слышно прошептала она.
— Где? — не понял я.
— Там, на столе…
Подняв глаза, я увидел расстёгнутую и распахнутую настежь балетку (хотя и принёс её закрытой). На меня смотрел висящий на нерве глаз, лежащий на распиле головы, а подбородок препарата поддерживала кисть с сухожилиями, обхватывающая предплечье с выделенными мышцами. Стало всё понятным. То, что увидела любопытная старуха, не только довело её до обморока, но и послужило причиной отказа нам в дальнейшем съёме квартиры. Ксения и Мишурат так и не помирились друг с другом, но вот Фатима удачно вышла замуж и переехала в дом мужа. При встречах Мишурат со мной не только не разговаривала, но и переходила на другую сторону улицы.