«Но ангел-хранитель все-таки есть…»

Автор: Светлана Буева

ТГПУ

Эта подборка фотографий не случайна. Дело в том, что за свою жизнь я  пережила уже два теракта. Сначала было просто страшно, а потом появилась странная мысль – почему это повторяется? Но  — все по порядку…

Нальчик, май 2010 года. Вместе с мамой я оказалась в Кабардино-Балкарии. Многое было ново и необычно, в том числе, ипподром. Я никогда не была на скачках, да и здесь  попала на них совершенно случайно. Гуляя по городу, мы сели не на тот автобус, и он увез нас в ту часть города, в которой мы еще не бывали. Поняв, что едем не туда, мы вышли и решили вернуться тем же путем, но уже пешком, попутно фотографируя то, что попадалось на пути. Я люблю фотографировать и постоянно ношу с собой фотоаппарат, пытаясь запечатлеть необычные моменты или интересные факты. Так вот, гуляя, мы увидели афишу, где сообщалось, что 1 мая на ипподроме состоится открытие скакового сезона.

Первого мая мы с мамой и наш друг, только что вернувшийся из Чечни, пошли на ипподром. Открытие сезона в Нальчике – большое событие, ожидался приезд самого Президента республики и Президента Чечни – почетных гостей, больших любителей скачек. Но их все не было, а забег уже начался.

Таких сильных, красивых животных я не видела никогда. Мощь, стремление к победе. Каждый скакун имеет имя, спонсоров, покровителей, жокеи не уступают – каждый в своей форме, на лице – желание выиграть.

Трибуны расположены на довольно отдаленном расстоянии, и я,  изнемогая от желания сделать хорошие кадры, все время повторяла: «Мам, пойдем поближе, пойдем к самому заграждению, оттуда фотографии будут лучше». Наконец мама поддается моим уговорам. Мы подходим к заграждению, и я прошу сфотографировать меня: на фотоаппарате отображается время  12.43…

Скачки идут своим чередом, и тут я слышу непонятный хлопок: мне показалось, что упала лошадь, вглядываюсь внимательнее, нет, все по-прежнему – лошади скачут по кругу. Доля секунды, и я осознаю, что это с другой стороны, за спиной. Дальше все происходило как в замедленной съемке: мой поворот вокруг себя, не понятно откуда летящая на нас крыша ипподрома, парень, отдыхавший с нами в санатории, прикрыл меня своей спиной, и много дыма… Но вместо того, чтобы  как-то пригнуться и сгруппироваться, я выныриваю из под прикрывающего меня героя и …фотографирую. На этой фотографии столько воспоминаний для меня, столько страха, она  —  напоминание того, что благодаря отваге почти  чужого  человека я осталась жива.

Дальше все было как в  фильме: машины милиции, скорой помощи. Впервые в жизни я поняла, что когда в новостях говорят: столько-то погибших, столько-то пострадавших, это не передает нам реальности. на самом деле это безумно страшно. Эти пострадавшие – на
самом деле люди с навсегда искалеченными судьбами, люди, которые пришли отдохнуть, расслабиться, а в итоге навсегда остались без рук, ног, со страшными воспоминаниями. Да и сам сюжет с места событий не отражает того ужаса, той паники, которая охватила матерей, пришедших на ипподром с совсем маленькими детьми, не понимающими, что произошло, и ревущими навзрыд. Но  самое главное, реакция! У детей она мгновенна: страшно – заплакали. У парня, сопровождающего нас: хлопок – прикрыть человека собой. А еще говорят, что мужчины в наше время ни на что не способны! На всю жизнь я запомнила, что милиционер, прошедший службу в Чечне,  – это человек, который не пожалеет своей жизни в экстремальной ситуации.

А вот моя собственная реакция меня удивила. Всегда думаешь, что в подобной ситуации поведешь себя адекватно, нормально, не будешь поддаваться панике. Но уж никогда я не думала, что первым, что я сделаю, будет фотография.

Впоследствии, когда начались уже какие-то спасательные действия и люди стали расходиться, меня очень удивила отзывчивость местных жителей, даже какая-то сплоченность: все люди из близлежащих домов высыпали на улицу и бежали в сторону ипподрома, чтобы чем-то помочь. И не столь важно, что милиция никого не пропускала, само стремление помочь – редко увидишь такое в живую. А еще, я помню глаза молодой матери, которая выйдя с ипподрома с ребенком, стояла на коленях перед своим маленьким сыном и, давясь слезами, чтобы не испугать его еще больше, говорила: «Все хорошо, сынок! Все хорошо…»

Прошло время… много времени, прежде чем я пришла в себя. Самое ужасное, что никто не понимал, что со мной происходит, так как в центральной России об этом инциденте практически никто не знал. О нем лишь упомянули в 12-ти часовых новостях, и сказали лишь: «1 погибший, число раненых уточняется».  Один погибший, но этим погибшим был 102-летний ветеран ВОВ, Почетный гражданин Нальчика, долгожитель, сидевший в президентской ложе. Представьте, насколько сухо говорится об этом в федеральных новостях – «один погибший».

Мне потребовалось время, чтобы научиться не бояться. Я стала вновь путешествовать, много путешествовать, вновь фотографировать. И, казалось бы, все вошло в нормальную колею. Но… 2011 год – мое путешествие в Таджикистан. Перед отъездом многие остерегали меня, но оказалось, бояться-то нужно не в чужой стране, а в своей.

Проведя там прекрасный, наполненный впечатлениями месяц, я решила, что пора бы и честь знать, и купила билет на 24 января. Вылет из Душанбе задержался на 4 часа,  я прилетела, утомленная долгим ожиданием и расстроенная от прощания с друзьями, позвонила встречающему меня брату. Он сказал, что стоит в пробке, но минут через 10 будет. 10 МИНУТ! Как-то так невероятно получилось, что он оказался возле меня через 5 минут.  Мы сели в машину, и я спросила время  (ребята еще посмеялись надо мной, что я все еще живу по таджикскому времени, хотя уже час как в России), время было 16.20, ровно. Я позвонила маме, подруге, сказала что прилетела. Во время разговора по телефону по какому-то радио объявили срочный выпуск новостей – я не поняла, что там говорят, при чем тут Домодедово (я же только что там была!). Там все было в порядке. Включили другую радиостанцию, и я ушам своим не поверила – взрыв! В зоне получения багажа – я была там всего 10 минут назад! – одна из последних со своего рейса получала багаж.

То, что происходило дальше, трудно описать, неделю я не могла встать, лежала с температурой под 40, дальше хуже – у меня началась боязнь толпы. Когда я пришла в университет и увидела большое количество людей, у меня случилась истерика, и  страх не проходил, пока я не вернулась домой. Неделя жуткого страха. Мне говорили: «А что такое? Ты же ничего не видела там! Представь, каково людям, которые действительно попали». От этих слов становилось еще хуже, неужели люди не понимают, что,
побывав на волосок от смерти  (причем, во второй раз меньше чем за год), очень трудно оправиться и вести нормальную жизнь? Трудно даже просто заставить себя выйти из дома, потому что не знаешь, что может случиться. А когда осознаешь, что в первый раз от смерти отделяли 6 минут, второй  — 10, думаешь, что ангел-хранитель все-таки есть…

Сейчас много говорят об этой трагедии. Это страшно, но поверьте,  лучше  знать, что происходит, чем слышать про  «несколько погибших» и не представлять, что это значит на самом деле.