Несколько лет назад мне предложили преподавать в одном коммерческом колледже при известном в России вузе. Предмет назывался культура речи, акцент нужно было сделать на деловое общение — то самое, что так значимо для будущих менеджеров, маркетологов, юристов. Лицензия, украшенная солидными печатями и замысловатыми подписями и вывешенная в рамке под стеклом, вызывала доверие. В договоре — приятные фразы про всякие блага, в том числе, про аудитории и учебную литературу. И студенты вполне реальные — не какие-нибудь «мертвые души». В общем, с первого взгляда все без подвоха. И я не раздумывая подмахнула все документы…
Розовый туман чуть разошелся, когда прояснились детали нашего сотрудничества: читать лекции и принимать зачеты придется там… где сам договоришься. «Здесь же ведь негде посадить детей!», — резонно заметил директор. И правда, скромный офис филиала знаменитого московского колледжа вмещал всего четыре стола и мусорную корзину, активно пополнявшуюся горой ненужных бумажек. Все это больше напоминало цех по переработке бумажной массы или колл-центр: звонили все телефоны, сотрудники устало и однообразно отвечали на звонки. Долетали фразы с другой стороны провода: раздраженные родители ссорились, что-то требовали… Интуиция подсказывала, что самое время дать отсюда деру. Но гири на ногах под названием «хорошее воспитание», как всегда, перетянули…
«И все-таки, пора, наконец, научиться говорить «нет!»»,- сетовала я, пробираясь глубокими сугробами по захолустной дороге где-то в районе, в часе езды от города, к Дворцу детского творчества. Дворец оказался покосившимся деревянным бараком с проваленным крыльцом, — здесь и до травмы недалеко!.. Его обитатели встретили меня неласково: мол, заинтересованы в такой фишке — открыть представительство столичного колледжа в своих стенах, но неплохо бы и денежку срубить. На одно занятие приводите своих студентов, дальше посмотрим…
Через пару дней встречала своих «первенцев» у сломанного крыльца — чтобы ноги не переломали. В помещение ввалились вполне уверенные в себе деревенские подростки с плечами, не отягощенными никакой ношей. «У вас тетради с собой? А зачетки?», — с надеждой спросила я после прозвучавших приветствий… И отправилась искать для своих детинушек хоть какое-нибудь пристанище.
Вскоре рассадила-таки этих ломоносовых в изостудии — на маленьких расписных стульчиках за колченогими столами. Все в верхней одежде, коленки выше ушей, в ушах — наушники, в глазах — выражение нирваны и полного отсутствия. Как с ними заниматься? А главное, чем? Как показал несложный опыт, они и читают-то почти по слогам… Пришлось начинать с развлекушек — с ролевой игры. Порезвились, познакомились, порозовели, и только начали писать под диктовку на раздобытых мною листках какие-то азы, как в нашей толстовской избе-читальне вырубили свет.
«Ура, по домам!» — завопили мои драгоценные студиозы. Но — не тут то было. В колледже мне дали ЦУ — занятия вести по полной программе, без компромиссов, родители же за часы платят! Раздобыли свечи (оказалось, здесь такие казусы с отключением света — в порядке вещей), и застрочили, как во времена Пушкина, — разве только перья не скрипели! Парочки вздыхали и приглядывались друг к другу, — не лекция, а сплошная романтика! Делала вид, что не замечаю: влюбленности — это же сильный стимул, может, лучше отвечать начнут, чтобы друг перед другом блеснуть?
И все бы неплохо, но вот Вася… Тот, у которого коленки были выше чем у всех, а самооценка… еще выше коленок. «Вы что, не в теме, у него же мама в единственном в селе магазине заведующей работает, респект! Она у него
сама такая крутая», — просветили меня студенты. Вася этот всем выносит мозг. То в телефон играет в открытую, то матом вслух разговаривает. И лекции мои комментирует с видом эксперта по культуре речи. А речь — и правда, как из учебника… для логопедов-дефектологов. Одним словом, совсем достал!
«Вася, — говорю ему с нежностью в голосе, — а тебе будет индивидуальное задание». Диктую: «Хамство — осознанная речевая агрессия с целью оскорбить и унизить собеседника…», и так далее, где-то на страницу. «Пиши, — говорю, — а потом прочитай определение, выучи наизусть, в конце лекции ответишь». Группа моя от души развеселилась. Вася не въехал, что они ржут? Сидел, потел, учил. В аудитории наступила-таки желанная тишина и рабочая атмосфера.
Но тут другая напасть: в дверном проеме — администрация Дворца в квадратном и, мягко говоря, недобром лице директрисы под роговыми очками: «Что нам тут с Марьиванной, в темноте, при свечах, до ночи сидеть? Давайте-ка, закругляйтесь…»
С властью не поспоришь. Народ загремел стульями, застегивая куртки. «Ну что, Василий, ты готов?», — развлекаю напоследок своих подопечных. Вижу, улыбаются, — слава Богу, с чувством юмора у них получше, чем с культурой речи. Погрусневший Василий изрекает «Не-а, Валентина Юрьевна. Что-то слишком загрузочно. Я еще дома посмотрю».
«Посмотри, Вася, будь другом. И маме покажи», — почти без сарказма замечаю ему, на ходу задувая свечи.